Истекающие кровью: почему нас всех так пугает менструация
На самом деле менструация для многих до сих пор является табу, как будто это что-то нездоровое или даже опасное. Разбираемся, почему и что с этим делать.
Месячные как грех
В любом патриархальном обществе менструирующая женщина считалась «нечистой»: буддисты считали, что «нечистая» женщина не должна готовить или прикасаться к своему мужу; Мусульманам запрещалось переступать порог мечети, поститься, молиться и заниматься сексом с мужем; Христиане также запрещали менструирующей женщине переступать порог храма, а позже это правило было смягчено, просто запретив женщине причащаться и прикладываться к иконам; Евреи считали, что менструирующая женщина не должна ни к кому прикасаться в течение 7 дней, иначе те, к кому она прикоснется, тоже станут «нечистыми».
Что касается язычества и традиционных верований малочисленных племен, то там дела обстояли (и обстоят) еще хуже. Например, в Непале существует традиция изолировать женщину или девушку в период менструации — ее просто отводят в специальную хижину, где она должна находиться до тех пор, пока не «очистится». Женщины и девушки страдают от укусов ядовитых насекомых и змей, диких животных, голода, жажды и боли, но это никого не смущает. Кто не выжил — та была совсем "нечиста».
В то же время до изобретения контрацепции менструация была достаточно редкой: девушек часто выдавали замуж до наступления половой зрелости, и поэтому половозрелая женщина чаще всего была либо беременной, либо кормящей грудью, и во всех этих состояниях у нее, естественно, не было менструаций. Месячный цикл, известный нам, не был нормальным для женщин, вышедших замуж до менархе и не всегда доживавших до менопаузы.
Но тем не менее даже такое редкое и вполне естественное кровотечение давало повод обвинить женщину во грехе. Менструальная кровь наделялась мистическими свойствами: она смертельна, она входит в состав волшебных зелий, она является признаком того, что женщина не человек, а отродье дьявола, ведь потерять кровь и не умереть – это ненормально.
И что удивительно, во многих странах отношение к менструации не сильно изменилось и сегодня, особенно в Индии и странах Африканского континента. И как ни странно в России.
Культура стыда за свое естество
Общество по-прежнему считает менструацию чем-то «грязным», чем-то, что следует скрывать и чего следует стыдиться. Первыми жертвами такого отношения становятся девушки, которым часто не говорят, что будет с их телом. И когда у нее наконец начинаются месячные и испуганной девушке кажется, что она вот-вот умрет, ей становится стыдно, опять ничего не объясняя.
Когда я учился в школе, мы жили тяжело. Подушки были «Белла» — по размеру и удобству напоминали лошадиное седло. Мама никогда не говорила со мной о моих месячных. Буквально однажды она принесла пачку прокладок и спросила, умею ли я ими пользоваться. Я в ужасе кивнул, что могу. После этого я иногда просил пополнить запасы. Каждый. Больше мы об этом не говорили. Я понял, что это что-то очень смущающее. Поэтому, когда белье пачкалось, я стеснялась его днем постирать, чтобы никто не видел. Мне было 13 лет. Я не могла придумать ничего лучше, чем спрятать его под кровать, а когда никого не было дома, перестирать. Когда я не успела, мама убиралась и нашла "клад". Таких оскорблений я еще не слышал. Она не спрашивала, что мне мешает умыться, не комментировала, а только кричала и оскорбляла меня перед отцом и братом, демонстрируя «находку». И я еще больше смутился. Я начала стирать белье по ночам.
Почему возникают сгустки крови во время менструации? #shorts
При этом, если родители не в состоянии правильно объяснить девушке, что происходит с ее телом, ей совершенно не к кому обратиться. Менструация стигматизирована, о ней фактически запрещено говорить. В школах нет занятий по половому воспитанию, а когда школьная программа доходит до анатомии человека, у подавляющего большинства девочек уже менструация. И вынуждены бороться не только с реальными физиологическими трудностями в связи с этим, но и с колоссальным давлением общества. Которая не устает напоминать: менструация — это жуткое дерьмо.
МЕСЯЧНЫЕ | КРОВЬ, ЭНДОМЕТРИЙ И МЕНСТРУАЦИЯ | ПРОЕКТ О
Нам (моим одноклассникам и мне) было 13 лет, когда по классу пронесся слух, что мальчики начали обсуждать, кто из девочек уже начал «те дела». И, как сейчас помню, мы сидели в раздевалке на физкультуре, и одна девочка неудержимо рыдала, потому что, казалось, мальчишки говорили о ней, что она «определенно завелась». Она всхлипнула и сказала: «Я не хочу туда идти, ЧТО ОНИ БУДУТ ОБ МЕНЯ ТЕПЕРЬ ДУМАТЬ». В это время у многих из нас уже началась менструация, мы сидели рядом друг с другом в обнимку, и нам было стыдно и страшно страшно, потому что казалось, что сама менструация и то, что мальчики узнают о ней, все было невыносимо постыдно, противно, грязно и почти то же самое, что «давать всем под ворота». Это был 1991 год. Сейчас мне 38, но каждый раз, когда я тянусь за тампоном в сумочке, в моей голове взрывается этот детский голос: «Боже, что они обо мне подумают".
То-Что-Нельзя-Называть
"Да достали вы со своими месячными, круглосуточная реклама по ТВ!" — они могут протестовать против нас. И они будут совершенно неправы. Потому что в российских рекламных роликах прокладок и тампонов ни разу не было слышно слова «менструация» или даже «месячные». Вместо этого используются такие эвфемизмы, как «в эти дни», «критические дни», «особые дни». Вместо крови появляется немного синей жидкости. Нет, конечно, в детские подгузники заливают ту же синюю жидкость, но только эти два типа телесности человека табуированы, а второй, заметим, лишь частично.
Потому что в нашей рекламе запор называется запором, а диарею называют диареей, а иногда даже диареей. Перхоть называется перхотью и проявляется в виде грибка ногтей. Насморк, кашель, прыщи – все это очень неприятные физиологические явления, но о них никто не стесняется говорить. И только слово «менструация» негласно запрещено употреблять. "Периодическая женская боль", да-да.
В то же время общество открыто и с удовольствием говорит о мужской телесности. Простатит не называют «воспалением конкретной железы» или «возрастными мужскими проблемами». Импотенцию, конечно, назовут "потерей мужской силы", но не вместо медицинского термина, а вместе с ним: "Эректильная дисфункция? Верните мужское достоинство!" Все хорошо, это никого не смущает, хотя кажется, сколько ассоциаций, сколько злых шуток может возникнуть только по поводу того, где именно находится предстательная железа! Но нет, это ни у кого не вызывает неуместных ассоциаций или отвращения. Грязный — только женщина. Только это тоже самое, ну как там. Когда гости приезжают на красном мерседесе.
Избирательная брезгливость
Что характерно, само клеймо менструации не мешает кому-то упоминать эту тему, когда требуется унизить или оскорбить женщину. Предменструальный синдром, который якобы делает женщину неадекватной, постоянно подшучивает. Поведение женщины, которая никого не устраивает, тоже повод упомянуть о ПМС и тем самым закрыть вопрос: что, мол, с нее отнять, она просто гормональная истеричка.
"Ну давайте теперь сядем и на площади нагадим!"
Когда женщины пытаются открыто говорить о менструации как о нормальном явлении (каким оно и является на самом деле), общество просит оградить себя от этой «мерзости». Сравнение менструации со стулом, пожалуй, самое популярное. Мол, опорожнение кишечника тоже совершенно естественно и нормально, все делают это каждый день, но в обществе это не обсуждают. "А теперь давай срать на глазах у всех!" — аргумент, который всегда всплывает в таких дискуссиях, и чуть ли не первый. Страх «подтекать» постоянно преследует женщин, это так же страшно, как испражняться в штаны на людях.
В моей семье папа очень негативно относился к моей сушке белья в ванной. Он меня всегда ругал, что, видать, вся семья должна думать о моих трусах — а вдруг дедушка увидит, а если увидит братишку? (Кстати, у меня были очень пуританские детские слипоны со Снупи или котятами). Господи, зачем ты сушишь одежду — ты приходишь домой, переодеваешься в ванной и потом заходишь в комнату по коридору со своей одеждой и прячешь в ней свой лифчик, чтобы не дай бог никто не увидел, что я его ношу, так чтобы даже сбруя из-под вороха одежды не торчала. Я помню, как сушил свои шорты феном. Сам отец стыдился только меня, он не переодевался в ванной, иногда позволял себе ходить по квартире в шортах или без рубашки. Мама рассказала мне о своих месячных, это не было неожиданностью. Помню, как в один из выходных дома заметил, что он подтекает. Я спряталась за кресло в коридоре и сидела и плакала часа полтора, пока меня не нашла мама — я не могла пройти в комнату с пятнами крови на попе, папа там, брат там, какой позор!
Но характерно, что его применяют и тогда, когда речь идет о публичном грудном вскармливании. Очевидно, что между этими процессами нет ничего общего, за исключением, быть может, того, что оба они действительно естественны. Но логика в таком рассуждении не нужна: стигматизация женской телесности позволяет сравнить любое проявление этой телесности с самым неприятным физиологическим процессом. И грудное молоко, и менструальную кровь сравнивают с калом не потому, что между ними есть что-то общее, а потому, что все физиологические процессы в организме женщины по умолчанию считаются «грязными». И это иногда приводит к плачевным последствиям.
